А если там, под сердцем – лёд, то почему так больно жжёт?
Глупо, глупо. Романтично. С Волги дует раскаленный ветер. Никакой прохлады.
Ну кто же пьянеет от жары и пары сигарет. Нелепо. Влюбиться в руки девушки, сидящей напротив тебя в маршрутке. Пф, идиот.
Она сидела с телефоном в руках, трепетно прижимая сумку. Я забыл как дышать. Пальцы то и дело нервно щелкали по клавишам. Дробный стук. Как от долгожданного дождя. Понятия не имею как она выглядела. От нее пахло ванилью и несбывшимися надеждами. У сломавшегося счастья цвет осенней грязи вперемешку с разноцветными опавшими листьями, оно пахнет болью и кровью. И я забыл как дышать. Даже не смотрел как кружатся пылинки в обрезках солнца на полу. Пропустил свою остановку. Дважды. Расставаться с этими узкими ладонями и длинными тонкими пальцами, почти физически больно... Двадцать минут пялился на реку. Вспоминал.
Дома душно и темно. Только очень тихо, там, наверху, плавится и течет крыша. Ни одна ручка не пишет, а я залил кровью тетрадь и полы в ванной. И нужно ей было хлынуть в самый неподходящий момент...
Тшш, только сверчки.
Ну кто же пьянеет от жары и пары сигарет. Нелепо. Влюбиться в руки девушки, сидящей напротив тебя в маршрутке. Пф, идиот.
Она сидела с телефоном в руках, трепетно прижимая сумку. Я забыл как дышать. Пальцы то и дело нервно щелкали по клавишам. Дробный стук. Как от долгожданного дождя. Понятия не имею как она выглядела. От нее пахло ванилью и несбывшимися надеждами. У сломавшегося счастья цвет осенней грязи вперемешку с разноцветными опавшими листьями, оно пахнет болью и кровью. И я забыл как дышать. Даже не смотрел как кружатся пылинки в обрезках солнца на полу. Пропустил свою остановку. Дважды. Расставаться с этими узкими ладонями и длинными тонкими пальцами, почти физически больно... Двадцать минут пялился на реку. Вспоминал.
Дома душно и темно. Только очень тихо, там, наверху, плавится и течет крыша. Ни одна ручка не пишет, а я залил кровью тетрадь и полы в ванной. И нужно ей было хлынуть в самый неподходящий момент...
Тшш, только сверчки.